В середине 90-х в русский рок пришла мода на акустику. Оказалось, акустика - идеальный вариант самовыражения для русских рок-певцов. Ведь по сути, наш рок - та же бардовская песня, облаченная в какую-то жутко пафосную форму. Непонятно, отчего так долго держал себя в 'узде' лидер 'спЛина' Саша Васильев? Зачем? Вот сел он один по-простому, с гитарой - и получилось у него прекрасно. Саша записал сильную, честную, без всяких изысков пластинку. Называется она 'Черновики'. О ней и речь.
Е. Левкович: Саш, как пришла идея записать альбом под гитару? А. Васильев: За 10 лет у меня накопилось энное количество 'не-электрических' песен. Одни я посчитал глупым делать с группой. Они и так цельно звучат. Другие просто захотелось перепеть в камерной обстановке. И потом, интересно было увидеть, насколько я изменился. Ведь на альбоме есть песни, которые я еще в 1990 году написал, например, 'Двое не спят' и 'Сумасшедший дом'. А есть 'Романс' прошлого года. Е.Л. А не страшно было включать в альбом 'Братские могилы' Высоцкого? Считается, что перепевать Высоцкого - это изначально обрекать себя на полный провал. А.В. Я спокойно к этому отношусь. Я люблю эту песню и петь ее люблю. К тому же, я не пытаюсь исполнять ее в манере Высоцкого, я прекрасно понимаю, кто такой он, а кто - я. Е.Л. Помимо 'Братских могил' на альбоме присутствуют 'Аделаида' БГ, 'Паузы' Макаревича и 'Конец прекрасной эпохи' на стихи Бродского. Ты спел их по той же причине - просто нравится? А.В. Конечно, а по какой еще причине можно петь песни? С БГ у нас вообще полное взаимопонимание по части творчества. 'Паузы' Макаревича, как мне кажется, было уместно спеть именно сегодня. Она сейчас актуальна как никогда. А 'Конец прекрасной эпохи' - это Бродский, и этим все сказано. Я не мог не придумать эту песню. Это гениальные стихи, одни из моих самых любимых. Я даже не понимаю, откуда это берется в человеке, такой уровень ВСЕГО. Я просто преклоняюсь. Е.Л. По поводу дружбы с БГ и вообще с музыкантами. Ты, можно сказать, дитя питерского рок-клуба... А.В.(Перебивая.) Когда 'спЛин' начинал, уже никакого рок-клуба не существовало... Е.Л. Я понимаю. 'Дитя' в том смысле, что дорогу тебе прокладывали Кинчев, Шевчук. А в последнее время ты о них нелестно отзываешься. Вы поссорились? А.В. Во-первых, 'прокладывали дорогу' - так нельзя сказать. Дорогу мы все равно пробивали себе сами. Кинчев, Шевчук и другие помогали нам на первых порах с концертами, фестивалями. А во-вторых, тут нечего даже обсуждать. Разные люди пошли разными путями, и ничего трагичного в этом я не вижу. Костю в свое время обидела наша песня 'Бог устал нас любить', - это его право. Я понимаю, что для него, как для православного человека, это чудовищная и невозможная позиция. Ну что поделать, если у меня она другая? А чтобы я о кем-то нелестно отзывался - я такого не помню. Вообще, пора закрыть эту тему. Этих людей нет в моей жизни, а многие, видимо, записали нас в друзья, и теперь ищут, кто кого предал. Могу сказать - никто и никого. Е.Л. Но ты же не будешь отрицать, что раньше в станке рокеров была какая-то общность? А теперь мало того, что каждый сам по себе, так еще у всех появляются какие-то взаимные претензии. Почему? А.В. У меня никаких претензий ни к кому нет. То, что я с кем-то не общаюсь, ничего не значит. Не хочу просто, и все. А о какой общности ты говоришь, я вообще не понимаю. Была тоталитарная система, против которой воевали всем скопом просто потому, что иначе нельзя было существовать. Когда система рухнула, оказалось, что у каждого свои интересы, свои мысли о том, как и куда дальше двигаться. Это нормальный процесс для творческих людей. Сейчас кто-то хочет эту общину создать искусственно. Но быть вместе против 'попсы' или против 'сникерсов' - это глупость, на мой взгляд. Людей нечто другое должно объединять и объединяет. Е.Л. Давно хотел спросить тебя: ты всегда пишешь под гитару? А.В. Да. Если бы я был композитором, то, наверное, бы писал, сидя за фортепиано. И музыка 'спЛина' была бы тогда гораздо богаче и глубже. Но я не композитор, к моему большому сожалению. Я всю жизнь мечтаю написать какую-нибудь симфонию, но мне не хватает для этого образования. Приходится довольствоваться малыми формами. Е.Л. А где пишешь? А.В. Дома, как правило, - на диване. Е.Л. А 'домашние' не мешают? А.В. Жена? Ни капли. Я всегда, если мне надо, могу уединиться. Если бы жена хоть в чем-то мне мешала, она вряд ли бы стала моей женой. И уж точно мы бы не прожили вместе 11 лет. Е.Л. В одном из интервью ты сказал, что у 'спЛина' есть своя периодическая система записи альбомов. Мол, на одном вы полностью выкладываетесь, на другом отдыхаете. В контексте этого как рассматривать 'Черновики'? А.В. Предлагаю их не рассматривать, лучше все-таки слушать. По поводу моей цитаты: если я это и говорил, то, скорее всего, об 'Альтависте'. Это такой альбом-отходняк после 'Гранатового'. Но сейчас мы выкладываемся каждый раз. 'Новые люди' - это своеобразное продолжение '25 кадра', где я выложился так, что первое время после записи думал: 'Все, от меня ничего не осталось'. А совсем новый альбом, который мы сейчас записали (новый электрический альбом 'спЛина' выйдет осенью) - это продолжение 'Новых людей'. Я бы сказал, что мы наконец-то, нашли свой стиль, обрели гармонию внутри группы, и нам интересно играть именно так. В этом смысле, 'Черновики', конечно совсем другая история. Но все не по уровню внутренних затрат - просто эту историю я сделал без группы. Вот и вся разница.
